Прочитанному посвящается
Он сидел за соседним столиком, и я заливалась краской, чувствуя на себе его взгляд. Согласна, я оделась неподобающе. Было свежо, а я вырядилась в топик и слаксы, не забыв подколоть пышную гриву каштановых волос – ровно столько, чтобы четыре прядки небрежно выбились и упали на плечи.
Он мягко улыбнулся. Я сделала вид, что мне все равно, хотя не могла забыть его крепких объятий. Целестин был прекрасно сложен. Он тоже оделся не по сезону, и я невольно задерживала взор на тугих мускулах, напрягавших его футболку. Его черные волосы были коротко острижены, синие глаза поражали глубиной. Я вспомнила, как целовала его – мягко и трепетно – вдоль линии челюсти, потом дальше, к затылку, и выше, до самого уха.
Уверенный в себе, Целестин встал и подошел ко мне.
— Клара, — сказал он с улыбкой.
Я покраснела. Мое сердце часто забилось.
— Что? – шепнула я.
— Нам пора уходить.
Смущенная донельзя, я провела пальцем по его выпуклым бицепсам.
— Уже?
— Да, — кивнул Целестин. – Они будут здесь через пять минут.
Парень ошибся!
Они уже были здесь. В углу возникло таинственное свечение. Вспышка! Я оседлала Целестина и слилась с ним, потому что являлась его личным биологическим оружием массового уничтожения под инвентарным номером триста сорок четыре дробь-бис четыре в степени эн. Свечение превратилось в выходное отверстие подпространственно-вневременного тоннеля.
…Прошло сто лет с тех пор, как Западная Конфедерация распалась на нищие, но до зубов вооруженные княжества, противостоять которым могла единственная в мире сила — Россия. И Целестин, не последний ее представитель, сейчас намеревался дать вражеским полчищам бой.
Он сдвинул фазу, и мы сместились во времени.
Кафе треснуло, в помещение въехал деревянный танк с башенкой-луковицей, украшенной крестом. Но тоннель не исчез. Из него полезли отвратительные твари – давно мутировавшие морские пехотинцы с берегов Иордана и Миссисипи.
— Жрите, суки! – взревел Целестин.
Его загривок ощетинился десятком лазерных пушек.
Танк плюнул оглоблей, и дьявольская дыра поперхнулась. Лазерные лучи гуляли взад и вперед, разрезая алчную заморскую нечисть на миллион кровавых кусков. Покончив с отродьем, Целестин выдернул оглоблю, козырнул танку и шагнул в черноту.
— Так дела не делаются, — встретили его на выходе.
Целестин недоуменно взглянул.
— Что случилось, Борис Мирзоевич?
Топтоев смерил его презрительным взглядом. Дошел до стола, плеснул себе виски в квадратный стакан – на пару пальцев, как обычно, не больше и не меньше. Повернулся к окну во всю стену, воззрившись на вечерние огни Москва-Сити.
— Отечество – наше все, — изрек Топтоев. – Но ты, Целестин, обналичил весь транш.
— Но оффшоры…
— Биржи в плюсе, — перебил его тот и крикнул: — Зоя!
Вошла блондинка с ногами от плеч. Целестин давно облизывался на эту секретаршу.
— Организуй мне, Зоенька, минет, — попросил Топтоев. – Только губы вытри.
Он подал ей спиртовую салфетку. Зоя опустилась на колени, вжикнула молнией.
— Так вот, — продолжил Борис Мирзоевич. – Активы ты просрал, дебил тупорылый. И что теперь с тобой делать – в асфальт закатать?
— Поздно, — отозвался Целестин и вышел вон.
Он притворил дверь офиса, закрыл глаза и вздохнул. Дождался выстрелов. Вернулся и замер от неожиданности: Борис Мирзоевич лежал на ковре. В голове чернело аккуратное отверстие, из которого вытекала кровь. Зоя лежала рядом, тоже не подавая признаков жизни.
Зоя Николаевна.
С Борисом Мирзоевичем все было более или менее ясно, но кто мог желать смерти Зои Николаевны? Это была странная ситуация. Расследование обещало быть долгим – а сколько еще предстояло загадок?
Целестин вынул мобильный телефон и набрал номер Светланы Ивановны Петровой.
— Здравствуйте, Светлана Ивановна, — произнес он. – Как ваш котик? Вы уже дали ему таблетки от глистов? Ну, надеюсь, все у вас будет хорошо. Светлана Ивановна, тут у меня сюрприз. Целых два трупа. Представляете? Борис Мирзоевич и Зоя Николаевна. Нет, они не оставили записок. Но тут какие-то таинственные следы. Куда бы они могли вести? Хорошо, я постараюсь ничего не трогать.
Светлана Ивановна Петрова слыла знаменитой сыщицей, которую всегда привлекали к следственным мероприятиям в случае каких-нибудь тайн. Вся полиция знала, что она очень любит зеленый чай и докторскую колбаску.
Дожидаясь ее, Целестин рассеянно пошел по следам и вступил в совмещенный санузел. Там сидели двое, резались в карты.
— Покров это Майя, — сказал один.
— Нет, Покров есть премудрая София. И в ней представлено все.
Первый прищурился:
— Все так. Но где находится наблюдатель? Кто тебе это сказал?
— Наблюдатель, и ты это знаешь отлично, полностью идентичен наблюдаемому. Они существуют в субъектно-объектных отношениях, взаимно порождая друг друга.
— То есть их нет?
— Ну да. Именно так. Они есть.
Оба повернули головы к Целестину.
— А ты кто такой?
— Я Целестин, — ответил тот. – Что вы здесь делаете?
— Тебя ждем.
Оба встали и начали наступать, обещая хором:
— Хуями досыта накормим! Накроем пиздой! Бздишь, очкун? Правильно делаешь! Сейчас, разъёба, насуем тебе, озалупим и сожрем!
— Клара, — прошептал Целестин.
Но я приникла к нему щекой и предалась грезам. Мне было хорошо с ним, как никогда, и больше я ничего не хотела.
© март 2013