(опубликовано: «Компьютерра», 2002 № 40)
Я купил себе новую модель «Всё».
Это была самая последняя, расширенная версия. Она окончательно вытеснила с рынка «Всякое-разное». Она умеет делать Всё.
Я заказал эту штуку в магазине «Максималист», с доставкой на дом. Она была похожа на спортивную гирю и весила столько же; тридцать два килограмма. Ее портативность обеспечивалась чугунной ручкой. Стильный дизайн. Ощущение надежности; настоящая вещь. Она вся была матовая, титановая, хромированная, и что угодно еще. В пузатое окошечко был виден застенчивый дисковод.
И у меня стало Всё, как у людей.
Оно переваривало вирусы, показывало кино и варило свекольник.
Всё на то и Всё, что не требует апгрейда. Потому что всегда не хватало то звука, то света, то анимации, то удаленного соединения. Теперь эти недоработки остались в прошлом.
С ним Всё было правдой; Всё это чушь — да. Всё это верно — да. Всё это глупости — да. Всё это ложь — да. Всё образуется, говорят старики, и вот оно образовалось.
На другой день в мою дверь позвонили.
— Вот и Всё! — сказали мне грузчики, занесли Всё в прихожую и попросили расписаться в ведомости.
— Всё? — обмирая, осведомился я и вернул им ручку.
— А то нет! — обиделись грузчики.
Я запер дверь и присел на корточки. «Это Наше Всё!», — произнес я дрогнувшим голосом, оглаживая корпус.
По такому случаю ко мне пришли разные гости.
Они сидели и судили-рядили обо Всём на свете.
Звучали смелые, просто отчаянные тосты;
— За Всё! Хорошее!
Ходили вокруг и шептали, кивали, цокали. Они пересчитывали драйверы, как лошадиные зубы. .
— Всё предусмотрели! — восхищались гости.
— А свет оно гасит?
— А воду сливает?
— А финнов берет?
— А на вкус не горчит?
И я отвечал утвердительно, но иногда — отрицательно. Это приводило гостей в болезненное возбуждение. Тосты множились:
— Выпьем за Всё, что с нами будет! …
— Выпьем за Всё, чтоб с нами было! …
Всё обнимали и щупали.
— Хочу Всё знать, — заладил один, самый пьяный и алчный, но его оттащили.
И объяснили, что не всякому Всё дается.
Потом, ближе к ночи, стали рассказывать всякие житейские ужасы.
— Всё течет! Всё изменяется!
— Всё пройдет, Всё отболит! — Всё перемелется!
Это было самое страшное, и я потребовал прекратить рассказывать кошмарные истории про Всё.
Но они продолжали их рассказывать.
Они говорили про людей, которые Всё потеряли. Только и слышно было, как «Всё сломалось», «Всё накрылось». Потом, когда у них закончились кошмары, стали вспоминать седую старину, рассматривая Всё в его исторической перспективе. Всё в прошлом.
Например, Всё, которое приплыло к Робинзону, обладало очень скромными достоинствами, но он Всё выудил, и ему хватило.
Мы посмеялись над стариками, которые твердили, словно ослы, что раньше Всё было.
Мы вообще обсуждали, как это плохо быть без Всего. Когда Всего не хватает, приходится что-то выдумывать. И Всё-то неймется, и Всё не в радость, когда оно не совсем Всё.
— Прокат! — смеялся кто-то. — Прокат Всего — это не выход.
— И это еще не Всё, — соглашались с ним.
В коридоре на меня насели;
— Одолжи нам Всё!
А один дошел до того, что велел;
— Отдай Всё нищим, и ступай за мной!
Хотя сам шатался.
— Это Всё мое! — сказал я, заслоняя от него Всё.
Когда они убрались, я лег спать. Всё рассказывало мне сказки; Всё о животных. Всё об ученых. Всё о Вселенной. Всё о китайской кухне. Всё, о чем вы хотели узнать, но боялись спросить. Всё, о чем вы не хотели узнать, но не постеснялись спросить.
Я поражался этому всёмогуществу. Этому всёзнайству, помноженному на всёдоступность.
Утром, разлепив глаза, я улыбнулся детской улыбкой;
— Мне Всё приснилось!
Я Всё выключил и отправился на прогулку. Я вышагивал важно и гордо, свысока взирая на разную публику. Мне казалось, что у них не Всё дома. Их ищущий вид убедительно подтверждал мою догадку.
Потом мне вдруг попался новый магазин. Над входом была вывеска «Всё или Ничего».
Я замер на месте. Меня охватило неприятное волнение.
В моём понимании Всё не допускало никакого «или».
— Всё или Ничего? — деловито поинтересовался у меня продавец.
— У меня Всё есть, — сказал я заносчиво. — Всё так дорого! Нельзя ли как-нибудь…
— Нельзя, — улыбнулся продавец.
— Но почему же? Наверно, можно что-нибудь перепаять…
— Дело не в этом, — возразил он снисходительным тоном. — Это взаимоисключающие модели. И если владеть обеими, то возникающая гармония делает их взаимодополняющими.
Я колебался.
— Ничего — это сплошное удовольствие, — подмигнул тот. — Оно уже появилось в бешеном количестве. И завоевывает рынок.
— Хорошо, — я не стал спорить. — Если так, то ко Всему придачу я хочу Ничего.
— Где вы живете? — спросил продавец, вынимая блокнот.
Я назвал адрес.
— Итак, вы заказываете? … — его карандаш завис в воздухе.
— Ничего! — повторил я строго. — Ничего! Хорошего! Он начал рыться в каталоге. Роясь, он бормотал под нос;
— Ничего Страшного… Ничего Опасного… Ничего Серьезного… Ничего Подобного… Ничего Такого… Ничего Хорошего!
Я расписался над галочкой.
Добравшись до подъезда, я увидел, что там темно. Кто-то вывернул лампочку.
Мне захотелось выругаться.
Но когда я зашел внутрь, оказалось, что это просто привезли мой заказ.
(с) май 2002