От автора
Эта история была написана для сборника «Куда исчез Филимор?» («Амфора», СПб, 2008). Все истории в этом сборнике представляют собой развернутые решения загадки «запертой комнаты». Общий сюжет следующий: трое выходят из дома, один зачем-то возвращается на минуту и исчезает навсегда.
Алексею Карташову, втянувшему меня в эту затею
— Приведите его, — распорядился добрый следователь.
— Да, приведите, — удовлетворенно подхватил злой.
Добрый следователь сидел за столом, а злой – на столе. Мощная настольная лампа была развернута к табурету, стоявшему перед столом.
Конвоир втолкнул бритого налысо молодого человека, всем своим видом напоминавшего бочку. У молодого человека было имя: Кит. Скорее, все-таки прозвище. Он уже сам не помнил, что это такое. По ходу беседы быстро выяснилось, что мыслями он тоже подобен бочке, равно как и словарным запасом. И голос был гулкий, а тон – сильно обиженный. И вообще он выглядел существом угрюмым от рождения.
— Ну что, Кит, — зловеще заговорил злой следователь, направляя ему в лицо поток света. Тот поморщился и отвернулся. – Допрыгался? Не вороти рыло, смотри на меня! Давай колись!
— Че колоться-то, — мрачно прогудел Кит.
— Тебе лучше знать. Как дружбана замочил рассказывай.
— Не мочил я никого…
— Да? А ты вспомни хорошенько, рыло бандитское. Чмо! Все равно запоешь. На утюге чьи пальчики? Не твои ли?
Кит скосил глаза на свои пальцы-сардельки, но их не оказалось на месте. Тут он вспомнил, что руки у него заведены за спину и стянуты браслетами.
— Гад такой! – злой следователь замахнулся.
— Погоди, — сказал добрый. – Он умный парень, он все преотлично расскажет. Охрана!
Охрана вошла.
— Снимите с него наручники.
И Кит получил возможность ознакомиться с пальцами, по которым было затосковал.
— Расскажи нам, Кит, что ты делал во вторник вечером?
— Ночью, — грозно уточнил злой. – С полуночи где-то.
— Дома был, — буркнул Кит.
— Один, небось?
— Не помню я.
— Постой, — снова вмешался добрый. – Я же не зря спросил его про вечер. Должно же было что-то случиться до этого страшного, ужасного несчастья. До этой невосполнимой потери. Ты же друга потерял, Кит! Дружбана! Кореша! Это же Каток был, твой корефан закадычный! И что с ним стало? Ты погляди, — он подтолкнул к арестанту фотографию.
— Гляди, тварь! – завелся злой. – Гляди хорошенько, что натворил! Черепушка-то проломлена! А на утюге твои пальчики!
Кит покосился на снимок.
— Не знаю я ничего, — пробормотал он. – Не я это. Я дома был.
— Ну, хорошо, — уступил добрый. – Давай все-таки про вечер. Вы же виделись с Катком, правда?
— Ну, виделись, — согласился Кит.
— Так. Отлично. Лед тронулся. Где вы виделись? Когда? Чем занимались?
— Да чем они, падлы, могли заниматься! – возопил злой. – Это же ясно, как день. Любуйся! Любуйся, отродье!
— Остынь. Так все-таки – чем, Кит?
Кит постепенно располагался к доброму следователю, а на злого начал посматривать с опаской.
— Мы к Бите пошли, — засопел он. – Должок стребовать.
— Славно! В котором часу?
— Я помню, что ли?
— Ты не хами, — злой погрозил пальцем, и Кит, позволь ему шея, втянул бы голову в плечи.
— Не помню, — повторил он упрямо.
— Ладно, замнем. Что же, Бита вам задолжал? – удивился добрый. – Он же тоже ваш дружбан.
— Какой он дружбан. Сука он.
— Точно сказано, — не удержался злой. – Такой же выродок. Отморозок.
— И много Бита задолжал? – спросил добрый.
Кит долго считал в уме.
— Два лимона, — подвел он итог.
— Ну-ну. Дальше. Пришли вы к Бите. Он же рядом с Катком живет, правильно?
— Ага. Многоэтажка.
— Хорошо, молодец. Дальше рассказывай.
— Чего рассказывать. Ну, пришли. Он говорит: бабла нет. Мы его припугнули маленько…
— Ангелы, — ехидно вставил злой.
— Маленько – это как? – заинтересовался добрый.
— Да как всегда. Привязали. Утюжок приготовили.
— Это чтоб на живот?
— Ага.
— С собой принесли?
— Зачем с собой? Кто ж с утюгом ходит. Это Биты утюг.
Следователи переглянулись. На утюге были пальцы не только Кита, но и Биты.
— Поставили?
— Не. Бита сказал, что отведет нас к дружбану. Тот ему столько же должен.
— Поверили?
— А чего.
— Но хоть побили Биту-то?
— Не, не успели. Он раньше успел сказать, что отведет.
— А дома-то у Биты хоть поискали?
— А как же. Поискали маленько.
— Маленько – это как?
— Ну, как положено. Перевернули все. Ничего не нашли. Даже пушку не нашли.
Добрый с торжеством посмотрел на злого. Тот закурил и начал целиться дымом в лицо Киту.
— Ну, не тормози, — попросил добрый. – Начал колоться, так продолжай.
— А чего. Вышли. Хотели в тачку сесть. Тут Бита говорит: похезать хочу. На толчок ему надо, козлу. Перетрухал, понятно.
— Ну, а вы с Катком? Вы же люди гуманные.
Этого слова Кит не знал, но ответил по делу:
— Повели его. Каток повел. Бита на втором этаже живет. Каток поднялся, зашел с ним в хату.
— А ты что ж?
— На шухере стоял. Мало ли.
— Понятно. Герой. Дальше, дальше, — нетерпеливо пригласил злой.
— Чего дальше, — Кит слегка разволновался, на лице начали проступать смутные подобия чувств. – Стою внизу, у лифта. Оттуда все слышно и видно. Курю. Их пять минут нет, десять нет. Пятнадцать нет, двадцать нет, двадцать пять нет…
— Тридцать нет, — передразнил его злой. – Не тяни волыну. – И выпустил в Кита очередную дымную струю.
— Я поднялся, заглянул. Каток стоит в коридоре, перед сортиром. Мается. Кивает: засел, мол, сволочь, — продолжил Кит. – Я дверь и открыл.
— И что же?
— А то. Не было там никого, внутри. У Катка вид сразу стал очумелый. Куда же он делся, говорит. Я же с ним разговаривал. Обыскали всю хату – никого. Каток божится: он не выходил.
— Но чудес-то не бывает. Значит, вышел. Каток его и выпустил, спелись. Или отошел куда, а Бита ваш вышмыгнул. И на лестницу.
— Нет. Я бы услышал, заметил.
— В лифт, к соседям…
— Нет. Не выходил никто, точняк. Пропал начисто. Сучара.
— Тогда в окно выпрыгнул. Второй же этаж, можно рискнуть.
— Не прыгал он. Каток поклялся, что никуда не отходил. И прыгнуть Бита не мог – у него страх высоты… Сучня.
— А страх утюга?
Кит огорченно умолк.
Добрый и злой переглянулись.
— Что же вы потом сделали?
Кит пожал плечами.
— Вышли и дверь захлопнули. Там замок такой, автоматический.
— Зачем?
— Сами знаете. Кто ж открытую дверь оставляет? Это стремак.
— Стремак, — задумчиво повторил добрый. – Куда ж вы с Катком подались после Биты? Сучары такого?
— А куда. Поздно уже. Сели в тачку. Я Катка довез до угла и двинул к себе. Спать хотел.
— С чего вдруг?
— Так сутки работали без продыху.
— Работали, — передразнил злой. – Воображаю. — Он повернулся к доброму: — Все у тебя?
Тот молча кивнул.
— Охрана!
Когда Кита увели, добрый вытащил стаканы и початую бутылку коньяка.
— Гнида, урод гребаный, — процедил он. – В следующий раз ты будешь добрым. У меня от этого мозги лопаются.
Они чокнулись, выпили, посидели в раздумье.
— Надо бы сгонять в адрес, — сказал наконец злой.
— Думаешь? По мне, так Бита договорился с этим дебилом Китом. Грохнули они Катка, а Кит за это Бите должок скостил.
Злой покачал головой:
— Нет. Кит Биту сдал бы, не думая. Тоже друзья нашлись. И такую историю не сочинил бы. Не мыслитель, если ты заметил.
— Да в окно он сбежал, точно тебе говорю!
— А если нет?
— Ну, тогда поехали.
Оба выпили по второй и поехали в адрес к Бите. Перед уходом затребовали досье на Биту, благо тот тоже давным-давно числился по их ведомству вместе со своими друзьями Катком и Китом. За всеми троими было полным-полно славных дел и приключений.
Дома у Биты царил разгром. Входная дверь и в самом деле была заперта, пришлось соблюдать протокол и звать понятых, да разводить волокиту.
Биты нигде не было.
Окна были наглухо закрыты решетками. Добрый рассеянно курил, а злой присел на тахту. Какая-то деталь не давала ему покоя.
— Утюжок, — пробормотал он.
— Что – утюжок? – не понял добрый.
— Этот придурок собирался поставить Бите утюжок на живот. Ты видишь здесь утюжок?
Добрый огляделся.
— Да, странно. Утюжка нету.
— Вот и я говорю. Куда он делся? Ну-ка, откроем окошки, которые во двор.
Вскоре злой уже наваливался на подоконник язвенным животом и сосредоточенно изучал кустарник под окнами.
— Помнишь, что эксперт говорил? – спросил он неожиданно.
— Помню. Крови вытекло мало.
— Именно. Давай спустимся, поглядим на месте.
Они проследовали во двор, где через пару минут злой удовлетворенно объявил:
— Вот сюда он и грохнулся. Видишь – ветки поломаны, да кровища. А потом домой перетащили. Тут ведь близко, да еще ночь.
Добрый с ненавистью сплюнул:
— Значит, Бита все-таки спелся с Китом… Ну, сволочь!
— Не думаю, — возразил злой. – Утюг. Его нашли рядом с Катком. Кит не взял бы утюг. Даже такой идиот сообразил бы, что это улика против него. И Бита не взял бы. Да и брать утюг было просто незачем.
— Я ничего не понимаю, — растерянно развел руками добрый. – Что же произошло? Где Бита?
— Надо подумать, — отозвался злой.
Вернувшись в Учреждение, они первым делом выпили по третьей и четвертой, а после этого злой изрек:
— Я знаю, как было дело. Вот как. Бита, когда они с Катком вошли в хату, понял, что с одним он справится. И треснул ему утюгом. Выкинул Катка в окно, запер решетки и встал в коридоре. Страх высоты. Зачем самому прыгать, когда можно Катка! Кит вошел, он стоит, караулит… ну, дальше ты знаешь. Кит подвез Биту, Кит высадил Биту, Бита вернулся, перетащил Катка к Катку на хату и прихватил утюг с пальчиками Кита. Ох, пальчики! – вспомнив сардельки, злой содрогнулся.
— А по мне, так все-таки они договорились, – обрадованно заявил добрый.
— Нет, — помотал головой злой. И стал вдруг чуть печальнее. – Они не договаривались. Я бы и сам так думал, если бы не утюг. Бита был один. Кит его не узнал. Он думал, что это Каток. На всех троих малиновые пиджаки. И потом…
— Что – потом? Нет, — добрый тоже затряс головой. – Этого не может быть. Как он мог его не узнать?
— Посмотри сюда, — злой раскрыл дела всех троих. – Гляди.
С фотографий смотрели бритые налысо дегенеративные рожи.
— Гляжу. И что?
— И то. Уроды. Они же все одинаковые.
(с) 24 декабря 2007