Тартакова села в метро. Она была рыхлая, белая и напуганная общим течением жизни. Над нею тотчас нависли.
— А что это вы сели? Почему?
Тартакова панически заозиралась. Вагон был полупустой, сидеть – естественно.
— А что такое?
— Да вот уселись вы. С какой стати? Что это у вас в сумке?
Из сумки торчали мертвые курьи ноги.
— Вам разрешается есть кур? Обследование прошли?
Тартакова уже давно покрылась испариной. В телесных складках взорвалась жизнь, там залпом размножились микроскопические организмы.
— Ладно.
Ей спустили незаполненную справку.
— Сейчас выходите и ступайте обследоваться. Можно ли вам есть кур. Продолжим беседу, когда предъявите результат.
Тартакова выскочила из вагона, как ошпаренная. Сумка с курами билась о крахмальные голени. Из руки в руку перелетала она.
До поликлиники доехала на троллейбусе. Написала на ладошке номер очереди и дома заснула, а на рассвете поспешила обратно, прихватив из холодильника кур. На ногах Тартаковой красовались свежие синяки.
Пропустив вперед себя разбитную компанию инвалидов, она взяла талончики ко всем.
И побежала, выставив справку перед собой.
Тартакова обошла всех, кто был обозначен в справке: терапевта, хирурга, отоларинголога, окулиста, невролога, гинеколога, кабинеты медицинской статистики и АХЧ.
К обеду спустилась, отдуваясь, в метро.
В вагоне к ней немедленно подкрались.
— Все в порядке?
Тартакова не читала справку. Она испуганно кивнула и протянула ее.
— Так. Можно… можно… Окулист не разрешает есть кур. Он написал, что нельзя.
Тартакова обмерла. Трясущейся рукой взяла она справку, прочла фиолетовый оттиск: «Нельзя». И второй, в виде круглой печати, с надписью по окружности: «Есть кур».
— Как?.. Почему?..
— Это я у вас спрашиваю. Почему вы опять сидите?
Мест было меньше, но все равно еще оставались.
Пунцовая от смешанных чувств Тартакова выбежала из метро и вернулась в поликлинику. Окулист еще принимал.
Что-то в ней надломилось, и она ворвалась к нему, опередив остальных – похожих, но не таких расторопных.
— Почему мне нельзя есть кур? – выкрикнула Тартакова.
Окулист откинулся в кресле и сатанински расхохотался.
— Да потому! Я подозреваю у вас куриную слепоту. Дайте мне кур, я буду их есть.
Получив кур, он поел их, но не всех и не до конца.
— Мне можно есть кур, — назидательно молвил он. – А значит, можно и вам.
Он поставил большую квадратную печать со словом «Можно».
Тартакова вернулась в метро, и после этого все наладилось.
© июль 2018